Про катехизис

ИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МАКСИМОВ

ЕЩЕ РАЗ К ВОПРОСУ О НОВОМ КАТЕХИЗИСЕ

Некоторое время назад я опубликовал свой отзыв на проект Нового катехизиса, и вскоре после этого на сайте «Православие.Ру» появился ответ протоиерея Андрея Новикова на мой отзыв. Отца Андрея я знаю давно как человека, искренне дорожащего святоотеческим Православием. Относился и отношусь к нему с неизменным уважением. Безусловно, он вправе высказывать критическое отношение к моему тексту. Но вот содержание его ответа вызвало у меня удивление.

О членах СББК и их работе

Досточтимый отец Андрей характеризует мой отзыв как «сумму накипевшего гнева, который он (священник Георгий Максимов) решил излить на Синодальную библейско-богословскую комиссию»… Далее по тексту о. Андрей обвиняет меня в том, что я «несдержанно оскорбляю членов СББК», «вкладываю в головы членов СББК какие-то странные мысли», выдвигаю «конспирологическую теорию в отношении тайных намерений членов СББК», «сопровождаю необоснованными обвинениями Синодальной библейско-богословской комиссии в желании навязать ересь, обновленчество и модернизм».

Однако ничего подобного в моем тексте нет. Более того – я не написал ни одного дурного слова в адрес членов СББК. Я пишу «авторы» и при этом в тексте моего отзыва, которому отвечает о. Андрей, черным по белому написано:

«Оговорюсь сразу, во избежание недоразумений. Насколько я знаю, авторы текста – это НЕ члены Синодальной богословской комиссии. Им изначально была предложена некая основа, которую они только обсуждали и исправляли (и многое исправили в лучшую сторону). Имена же подлинных авторов изначального текста мне неизвестны. Что же касается членов комиссии, то, я думаю, любой из них по отдельности мог бы написать текст лучшего качества, чем то, что нам сейчас приходится обсуждать».

Это то, что я написал в отзыве. А вот что я сказал в радиопередаче на «Радонеже», посвященной той же теме: «Я не знаю, кем именно написан был этот катехизис. Потому что СББК, список которой известен, просто исправляла и корректировала полученный ею изначально текст». И далее я добавил, что вряд ли кто-то из нас, будучи поставлен в условия, когда остается лишь редактировать уже предложенный текст, смог бы сделать больше, чем члены СББК.

Вот что я действительно сказал и написал о членах СББК. Т.е., вопреки тому, что написал отец Андрей, я сделал все возможное, чтобы оправдать членов СББК в глазах читателей, а он же как раз сделал то, что приписал мне - вложил в мою голову странные мысли и подверг необоснованным обвинениям.

О внесении смуты в церковную жизнь

Но кроме того, что отец Андрей изображает меня «оскорбителем членов СББК», он представляет дело так, будто я «вношу смуту в церковную жизнь» и «сею недоверие к Священноначалию». Интересно, в чем именно я пошел против Священноначалия? В том, что опубликовал свой отзыв на Проект катехизиса? Но этот проект Священноначалие как раз и выставило на всеобщее обсуждение и благословило это обсуждение. Так что мой отзыв написан во исполнение этого благословения Священноначалия. Поэтому не стоит представлять мою позицию в прямо противоположном свете.

Меня совершенно не интересуют какие-либо личные препирательства – я обсуждаю текст и только текст. Однако не удается избавиться от впечатления, что отец Андрей намерено уводит разговор от обсуждения текста в плоскость обсуждения моей недостойной персоны: «Максимов оскорбляет уважаемых богословов из СББК», «Максимов сеет смуту», «Максимов против Священноначалия» и т.д. и т.п. Это выглядит как попытка посредством аргумента ad hominem скомпрометировать саму мою критическую позицию в глазах верующих: мол, если вы тоже будете против проекта Нового катехизиса, то вот с чем вы себя ассоциируете!

Однако нетрудно заметить, что подавляющее большинство читателей портала Православие.Ru, оставивших комментарии к ответу отца Андрея Новикова, пройдя по ссылке и прочитав мой отзыв, отнюдь не разделили его оценки моего текста.

О тональности

Что касается тональности моего отзыва, которая шокировала о. Андрея, то хотелось бы напомнить, что мой отзыв написан не в научном, а в публицистическом жанре, который допускает и даже подразумевает использование метафор, образных сравнений и т.п. Нет ничего неприличного в используемых мною сравнениях и метафорах, хотя они и могут задеть чувство собственного достоинства авторов проекта. Однако они сами во многом спровоцировали критику. Например, когда авторы составленный ими текст гордо величают «продуктом соборного разума Церкви», чем еще, как не горькой пилюлей иронии можно излечить столь вопиюще нескромное представление о себе?

Тем не менее, я убежден, что возмущение вызвал не мой тон, а моя принципиальная позиция, заключающаяся в том, что представленный Проект катехизиса по целому ряду принципиальных соображений не достоин быть наделенным статусом официального вероучительного документа нашей Церкви. Если бы я написал отзыв в таком же «тоне», но вывод сделал противоположный: мол, не смотря на сделанные замечания, проект получился хорошим, надо принимать, - то сомневаюсь, что ответ о. Андрея появился бы.

Поговорим теперь о возражениях по существу.

Об объёме Нового катехизиса

Протоиерей Андрей пишет:

«Не могу обойти вниманием странного упрека отца Георгия к объему предполагаемого Катехизиса Русской Церкви. Считаю это чистой придиркой, к сожалению, еще раз подтверждающей предвзятое отношение».

Странным отцу Андрею кажется мое утверждение, что текст, в шесть раз (!) превышающий текст Катехизиса святителя Филарета, не отвечает задачам, стоящим перед катехизисом.

Напомню, что само слово «Катехизис» напрямую восходит к греческому глаголу κατηχέω («наставлять, оглашать»), который с древнейших времен употреблялся христианами преимущественно в отношении наставления в вере готовящихся ко крещению. В этом же значении употребляется и сейчас в нашем церковном лексиконе слово «катехизация». Более того, такое назначение катехизиса прямо прописано и в том проекте, который мы обсуждаем:

«Настоящий Катехизис разработан… в качестве пособия для верующих Русской Православной Церкви, а также для готовящихся вступить в нее через таинство Крещения».

Так отец Андрей действительно считает странной мысль, что никто из готовящихся ко крещению попросту не осилит в рамках катехизации текст, занимающий 350 страниц А4? Что ж, он может проверить это мое утверждение с помощью простого эксперимента: ввести у себя в храме сроком на месяц правило, что ко крещению допускаются только люди, прочитавшие полностью проект Нового катехизиса. А потом опубликовать результаты: сколько крещений состоится в его храме за этот месяц. Что-то мне подсказывает, что о. Андрей не станет проводить такой эксперимент, поскольку ему не меньше, чем мне, очевидно, что Новый катехизис совершенно непригоден в качестве пособия для готовящихся ко крещению. То есть мы получили катехизис, которым никого нельзя катехизировать, но когда я указываю на этот очевидный факт, меня объявляют «бунтовщиком» и «оскорбителем»…

О «фундаментальности» Нового катехизиса

Отец Андрей уверяет:

«Многие православные христиане как раз заинтересованы в фундаментальном вероучительном документе, к которому можно было бы в том числе прибегать за исчерпывающим церковным ответом по тому или иному богословскому вопросу».

Возможно, такие христиане действительно существуют, однако здесь стоит учесть два момента.

Во-первых, описанный отцом Андреем фундаментальный богословский труд не соответствует жанру катехизиса. Это текст другого жанра и названия, - например, «догматическое богословие». А катехизис по определению не должен быть исчерпывающим богословским компендиумом. Причем это определение дается в самом проекте, где сказано, что катехизис «призван дать представление о НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫХ понятиях и положениях христианского вероучения, нравственного учения и церковной жизни». Но вместо этого текст оказался переполнен информацией, которую никак нельзя отнести к «наиболее важным положениям христианского вероучения», - например, многостраничными списками имен святых, историческими справками и т.д.

Во-вторых, христиане, «заинтересованные в фундаментальном вероучительном документе», будут также разочарованы текстом Нового катехизиса, поскольку он вовсе не отвечает определению, приведенному отцом Андреем. Если для катехизиса этот текст содержит слишком много лишнего, то для компендиума «исчерпывающих ответов на богословские вопросы» он содержит слишком мало богословия. Собственно вероучительным, богословским вопросам посвящено лишь 23% от текста катехизиса, но и эта часть бедна содержанием, поскольку в значительной степени состоит из дублирующих друг друга по смыслу цитат и исторических справок.

Наконец, и я, и другие критики проекта, привели немало конкретных примеров того, как текст Нового катехизиса не только не дает исчерпывающие ответы, но, напротив, порождает у читателя вопросы без ответов.

Мысленный эксперимент,
или О качестве Нового катехизиса

Но дело, конечно, не только в объеме, но и в качестве текста, который написан на крайне низком уровне. Если бы этот текст попробовали опубликовать не как «продукт соборного разума Церкви», выпущенный СББК, а просто как авторский текст, то ни одно православное издательство не взяло бы его, поскольку такую книгу никто не купит. Но если бы даже удалось уговорить некое издательство за деньги опубликовать этот текст, и оно направило его в коллегию Издательского совета по рецензированию, то коллегия не дала бы этому тексту даже грифа «Допущено», вернув его на доработку. Если этот текст разделить на несколько частей и попытаться защитить в качестве дипломных семинарских работ, то ни одна из них не получит оценки «отлично».

Чтобы не казалось, что это лишь моя «предвзятая оценка», укажу, что по имеющейся в открытом доступе информации, только у богословской кафедры МДА набралось тридцать страниц критических замечаний к проекту Нового катехизиса. При этом объем собственно вероучительной части проекта сопоставим с объемом диплома. Думаю, ни один семинарский диплом в истории не получал тридцать страниц критических замечаний. Знаю о человеке, который смог осилить текст Проекта целиком и составил отзыв, насчитывающий свыше 700 критических замечаний. До настоящего времени не опубликовано ни одного (!) положительного отзыва на проект – все, появившиеся в сети отзывы, критические, причем, независимо от того, пишут ли их «либералы» или «консерваторы».

До сих пор не предложено ни одной внятной причины, на основании чего текст нового катехизиса должен быть большим. Где те толпы верующих, которые жаловались: «Текст филаретовского катехизиса слишком маленький, мы хотим катехизис в шесть раз толще!»? Их не было и нет, и о. Андрею это известно не хуже, чем мне. Тогда чем вызвано изначальное условие создавать увесистый том? Иных объяснений кроме как идеи подражания католикам озвучено не было. Однако необходимость такого подражания, мягко говоря, неочевидна.

О следовании Святым отцам и излишнем цитировании

Отец Андрей пишет:

«Если отца Георгия беспокоит соответствие будущего Катехизиса учению святых отцов, то совершенно непонятны претензии к тому, что в критикуемом им тексте слишком много цитат святых отцов!»

В католическом катехизисе тоже очень много цитат святых отцов, однако, я надеюсь, о. Андрей не считает на основании этого, что катехизис РКЦ соответствует учению святых отцов?

То, что я написал в начале статьи про мое уважение к о. Андрею, не просто фигура речи. Мне всегда нравилась серьезная аргументация в его статьях. Но в его ответе на мой отзыв я с удивлением вижу такие приемы, употребление которых от него не ожидал. Для чего, например, было передергивать мои слова и представлять их так, будто я против цитат из святых отцов? Это я-то против? О. Андрей прекрасно понял, что я против избыточного цитирования, которое лишь утяжеляет текст и делает его нечитабельным.

О. Андрей продолжает: «Мне представляется, что не только существующие цитаты нужно сохранить, но еще и добавить там, где их мало или нет вообще». Я ведь приводил конкретные примеры. Девять (!) цитат в подтверждение общеизвестной мысли о том, что христиане верят в единого Бога. Этого мало? Надо больше? А кому надо? О. Андрей не ответил на этот вопрос, равно как и на вопрос о том, почему нельзя дублирующие цитаты представить просто указанием их адресов в Писании.

Теперь-то я понимаю, почему – значительная часть цитат в Проекте вставлены исключительно для того, чтобы нагнать объем и выполнить задание по составлению именно большого катехизиса. Так неправильно поставленная задача обусловила низкое качество ее выполнения.

Об источниках Нового катехизиса

Бросается в глаза, что текст Нового катехизиса был написан почти без учета предшествующих катехизисов. Какой исследователь берется за тему, не изучив прежде то, что написано до него? Хотя проект начинается с обзора истории катехизисов, сам текст писался без учета их содержания. На все 350 страниц Проекта есть лишь шесть цитат из катехизиса свт. Филарета и четыре ссылки на «Православное исповедание». Прочие катехизисы просто проигнорированы, да и упомянутые в значительной степени также. Хотя, казалось бы, неужели все предшествующие катехизисы настолько плохи, что ни в одном из них не нашлось бы удачной формулировки, которую можно позаимствовать? Авторы предпочитают придумывать собственные формулировки, которые, однако, оказываются намного хуже, чем формулировки филаретовского катехизиса, что я показал на примере учения о Священном Предании. И с этим фактом был вынужден согласиться и о. Андрей.

Вместо того, чтобы воспользоваться лучшими наработками прошлого, авторы представляют текст, наспех составленный из надерганных отрывков «Настольной книги священнослужителя», книги «Православие» митрополита Илариона (Алфеева), а также цитат «Библейской симфонии». Но, поскольку даже после накачки текста избыточными и дублирующими друг друга цитатами, а также посторонними данными вроде списков имен святых, проект по-прежнему не тянул на «большой катехизис», к нему присоединили принятые ранее документы: «Основы социальной концепции», «Основы учения о достоинстве, свободе и правах человека» и «Основные принципы отношения к инославию». Не смотря на то, что тематика большинства этих текстов не имеет никакого отношения к катехизису, и несмотря на то, что они при своем создании даже не предполагались в качестве части текста катехизиса. Но, главное, требуемый объем удалось достигнуть – и все, готово: вот вам Новый катехизис, БОЛЬШОЙ!

Как это назвать? В любой аналогичной ситуации это назвали бы халтурой, но если я употреблю такое слово, то о. Андрей скажет, что я опять неприлично оскорбляю заслуженных членов СББК. Хотя такое определение отнюдь не оскорбление кого-либо, а просто адекватное обозначение представленного нам на обсуждение текста. Но хорошо, не станем употреблять это обидное слово и скажем, что перед нами компилятивный текст крайне низкого уровня исполнения, нечитабельный, искажающий учение Церкви (примеры чего я привел, и не я один), сумбурный и невнятный, проблемный в отношении стилистики и композиции, совершенно не отвечающий тому жанру, который заявлен, и тем задачам, которые перед ним стоят.

Если бы это был чей-то авторский текст, я бы и слова о нем не сказал. Мало ли слабых и сомнительных авторских текстов! Но когда это подается как «продукт соборного разума Церкви» и как то, что должно стать официальным вероучительным изложением нашей Церкви, здесь уже молчать нельзя.

И низкое качество данного текста очевидно не только мне. Я публикуюсь почти двадцать лет, и не могу вспомнить ни одного своего текста, который бы встретил столь единодушную читательскую поддержку, как мой отзыв на Проект нового катехизиса. И это не потому, что мой отзыв настолько хорош, а потому, что Проект, увы, настолько плох.

Данный проект невозможно исправить, нужно попросту писать новый текст с нуля, - ставить иначе задачу и иначе работать над ее выполнением. И, пожалуй, другой команде авторов.

О документе «Основные принципы отношения
Русской Православной Церкви к инославию» 2000 года,
вставленном в Новый катехизис

Скажу пару слов о вставленных в конец проекта документах. Два из них совсем не относятся к теме катехизиса, как я уже упоминал, но один – относится. Это текст об отношении к инославию, принятый в 2000 году. Но для меня совершенно непонятно, почему этот текст предлагается по сути догматизировать и он принимается без каких-либо изменений? Ведь уже после этого текста появился документ "Об отношении к инославным вероисповеданиям и межконфессиональным организациям", принятый Синодом в 2006 г. Он гораздо более строгий в вероучительном отношении, и исправляет недостатки текста 2000-го года (его экклезиология однозначно православная, без печально известной двусмысленности с «неполным общением» в документе 2000-го года). Затем, архиерейский собор 2008 года также принял решения, касающиеся темы отношения с инославными. Так, например, если текст 2000 года пишет о недопустимости участия православных лишь в совместных литургических действиях с инославными, то текст 2008 года запрещает вообще любые молитвы с инославными. Все эти документы были впоследствии одобрены Поместным собором 2009 года, следовательно, имеют тот же статус, что и документ, принятый Собором 2000 года.

Так почему текст 2000-го года при включении его в проект катехизиса не был переработан в свете более поздних и, соответственно, более актуальных документов и решений 2006 и 2008 годов? На каком основании они проигнорированы? Злые языки предположат, что это было сделано специально, лично я полагаю, что авторы попросту забыли про эти документы.

Примечательный штрих: во введении Проекта написано, что «настоящий Катехизис не имеет полемической направленности». Однако документ «Основные принципы отношения к инославию» имеет явную полемическую направленность, в частности, полемичен почти весь его второй раздел. То, что в проекте осталось такое противоречие, показывает, с одной стороны, что изначально данный документ включать в текст не предполагалось, а с другой стороны, что нам представили даже толком не вычитанный текст.

О Символических книгах Православной Церкви
и их мнимых недостатках

Досточтимый отец Андрей сообщает нам, что именно благодаря ему в тексте Проекта появилось выражение: «Вероучительные сочинения XVII–XIX веков, иногда называемые “символическими книгами”, обладают авторитетом в той мере, в какой они соответствуют учению святых отцов и учителей Древней Церкви». Это выражение фактически лишает символические книги какого-либо авторитета, поскольку данную формулировку можно приложить к абсолютно любому тексту. И, поскольку подавляющее большинство читателей не сможет провести работу по выяснению того, насколько символические книги соответствуют учению святых отцов и учителей Древней Церкви (кстати, почему только древней?), то естественным выводом для читателя будет держаться подальше от этих символических книг, так как неизвестно, не наткнешься ли при чтении на что-то «несоответствующее» и не воспримешь ли его по неведению.

Как пример «несоответствия» о. Андрей приводит «два весьма сомнительных тезиса, которые никак не могут быть приняты в качестве общецерковного учения: 1) о том, что не всем мирянам можно читать Священное Писание и 2) о том, что еретики “получили крещение совершенное”». И если в прежних своих отзывах я нисколько не критиковал СББК (вопреки тому, что мне приписывает о. Андрей), то теперь мне придется встать на эту стезю.

Идею о том, что послание патриархов 1723 года запрещает мирянам читать Писание, запустил архиепископ Василий (Кривошеин). И в своем отзыве я сослался на работу архимандрита Рафаила (Карелина), который показал, что архиепископ Василий попросту оболгал Послание.

Приведем отрывок из «Послания Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере» 1723 г. целиком:

«Вопрос 1: Все ли вообще христиане должны читать Священное Писание?

Ответ: Мы знаем, что все Писание Богодухновенно и полезно, и столь необходимо, что без него вовсе невозможно быть благочестивым; однако читать его не все способны, но только те, которые знают, каким образом надлежит испытывать Писание, изучать и правильно разуметь оное. Таким образом, всякому благочестивому дозволяется слушать Писание, дабы веровать сердцем в правду и устами исповедовать во спасение, но не всякому позволяется без руководства читать некоторые части Писания, особенно ветхозаветного. Без разбору позволять неискусным чтение Священного Писания то же значит, что младенцам предложить употребление крепкой пищи».

Иными словами, Послание не запрещает мирянам читать Писание вообще, но запрещает читать его без руководства. И это вполне согласно и с 19 правилом Трулльского собора, и с учением святых отцов. Но отец Андрей при написании своего ответа не прочел указанную мною ссылку, а при обсуждении данного вопроса на комиссии высказал суждение, не сверившись с текстом самого Послания. И прочие члены СББК при этом обсуждении, как я понимаю, не стали сверяться с текстом Послания, а приняли ошибочное утверждение отца Андрея за чистую монету и составили формулировку, фактически отрицающую какой-либо собственный авторитет у Символических книг. Описанная отцом Андреем практика работы комиссии вряд ли соответствует тем высоким стандартам, которые предполагает работа над официальным вероучительным текстом Церкви.

Что касается второго замечания о. Андрея – о признании таинств еретиков, то и в данном вопросе послание патриархов на самом деле следует учению многих святых отцов и Вселенских соборов. В настоящее время другой автор готовит статью непосредственно по этому вопросу, так что я не буду подробно останавливаться на нем.

Удивляет, с какой легкостью и под воздействием сколь спорных аргументов был на заседании СББК отвергнут авторитет символических книг! Между тем эти книги имеют соборное утверждение общецерковного масштаба. Например, вот что пишет об упомянутом послании 1723 г. митрополит Макарий (Булгаков): «Истину и чистоту этого Изложения снова засвидетельствовали все Святейшие Патриархи и другие Архипастыри Церкви восточной, когда послали его от себя (1723 г.) в ответ Христианам Великобританским, как истинное изложение и мудрование православной Веры, и тогда же сообщили для той же самой цели и нашему св. Синоду; принял и засвидетельствовал и св. Синод Всероссийский, издавши в 1838 году это исповедание на Русском языке для руководства всем православным» (Введение в православное богословие, 151).

Четыре восточных патриархата и Российская Церковь на тот момент являлись всеми Поместными Православными Церквами, так что фактически «Послание» было принято всей полнотой Церкви и получило всеправославное признание. Это уровень авторитета, на который не поднимется Проект нового катехизиса даже если будет утвержден соборно в Русской Церкви, поскольку даже в этом случае он не будет иметь статуса общеправославного вероучительного документа.

В действительности это про данный Проект нового катехизиса следует сказать, что он обладает или может обладать авторитетом в той мере, в какой соответствует учению символических книг. И это не вопрос вкуса, не вопрос того, что мне нравится или не нравится, это вопрос церковного порядка. Тексты, имеющие общецерковное соборное утверждение, не могут отменяться или ставиться под сомнение текстами, имеющими заведомо более низкий уровень признания.

О вопросоответной форме и роли Аркадия Малера

Отец Андрей также пишет:

«Что касается претензии отца Георгия к отходу от вопросоответной формы Катехизиса и выведения из этого конспирологической теории в отношении тайных намерений членов СББК, то могу сообщить, что одним из первых защитников такого отхода был Аркадий Маркович Малер, известный своей консервативной церковной позицией».

Никаких конспирологических теорий в отношении кого бы то ни было вообще и в отношении членов СББК в особенности я из этой своей претензии не выводил, и отец Андрей снова грешит приписыванием мне того, чего я не говорил. Мое предположение заключалось в том, что причиной отказа от вопросоответной формы была неспособность авторов писать тексты в такой форме. Однако после появления статьи протоиерея Андрея, я связался с уважаемым Аркадием Марковичем и уточнил у него подлинные причины. Он сказал, что на самом первом заседании СББК по катехизису, когда была озвучена задача составлять именно большой катехизис, он предложил отказаться от вопросоответной формы по той причине, что, как ему тогда казалось, содержание текста будет столь масштабным, что добавление еще и вопросов приведет к неоправданному увеличению объема катехизиса.

Такова была причина. Но в итоге мы получили текст, бедный содержанием, и который отчаянно раздували избыточным цитированием и историческими справками. Учитывая это, стоит признать, что лучше бы от вопросоответной формы не отказывались, поскольку вопросы в тексте смотрелись бы более органично, чем нагромождения дублирующих друг друга цитат и облегчали бы, а не утяжеляли восприятие текста.

Дальше дорогой отец Андрей доходит до напоминания мне о том, что «Точное изложение православной веры» тоже не в вопросоответной форме написано. Это правда, однако этот замечательный богословский труд преподобного Иоанна Дамаскина является лишь одной из частей его фундаментального произведения «Источник знания», которое ни с какой стороны нельзя назвать катехизисом. И то, что отцу Андрею для защиты Проекта приходится ссылаться на тексты, которые никогда в Церкви не позиционировались как катехизисы, лишь еще раз доказывает мой главный тезис, что обсуждаемый нами текст Проекта попросту не является катехизисом.

Заключение

Отец Андрей завершает свой ответ пожеланием мне «признать пагубность моих действий», выразившихся в критике Проекта, и «свернуть с опасной дороги обличительства». Благодарю за заботу обо мне, в искренности которой нисколько не сомневаюсь, но, увы, я не могу согласиться с оценкой ситуации, предлагаемой отцом Андреем.

Дорогой отче, почитайте комментарии к Вашей же статье! Почитайте другие опубликованные отзывы на Проект. Почитайте комментарии к ним. Уже прошло несколько семинаров/конференций с обсуждением текста – познакомьтесь с результатами общественного обсуждения. Очень сложно не увидеть единодушного неодобрения данного Проекта православным народом.

А теперь представьте, к каким последствиям приведет принятие этого текста как официального! Пагубные действия, дорогой отец Андрей, совершает тот, кто поджигает, а не тот, кто кричит: «Пожар!» И если Вы полагаете, что, не будь моего отзыва, все читатели испытывали бы восторг по поводу Нового катехизиса, то, боюсь, Вы неверно оцениваете ситуацию.